В огне Сталинграда

[ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ]

НЕПОБЕЖДЕННАЯ ТВЕРДЫНЯ

Еременко Андрей Иванович

[ 1 ] [ 2 ] [ 3 ]

За три дня до начала контрнаступления командование фронта было поставлено в известность о решении Ставки о начале действия Сталинградского фронта на одни сутки позже других фронтов. Это было частичным удовлетворением нашей просьбы.
Мы, как известно, настаивали на двухсуточной отсрочке. Дело в том, что такая разновременность в начале контрнаступления могла принести нам более решительные успехи при меньших затратах сил и средств. У противника сложилось бы мнение о том, что прорыв на севере и есть единственная, главная опасность, поэтому все резервы, и прежде всего танковые части, были бы брошены туда (поскольку резервы врага были вообще малочисленны и находились непосредственно под Сталинградом). Сталинградское направление было бы сильно ослаблено. Весьма возможно, что гитлеровское командование сняло бы свои войска и с не угрожаемых, с его точки зрения, участков. Все эти войска, снятые с подготовленных позиций, начали бы сосредоточение для ликвидации нашего успеха на севере. И в этот момент совершенно неожиданно их настиг бы наш удар с юга. В этом случае имелась полная гарантия весьма глубокого и быстрого проникновения в тылы противника и выхода к Калачу и в район Гумрак при малой затрате времени, людских и материальных ресурсов. К сожалению, Ставка приняла половинчатое решение, которым установила разновременность в открытии контрнаступления лишь в одни сутки вместо двух.
В основе нашего предложения лежали не догадки, не предположения, а довольно точные расчеты. Вот они. Совершенно ясно, что лишь к концу первого дня наступления противник в полной мере мог оценить обстановку в связи с нашим ударом на севере. Ночь ушла бы на составление плана контрмероприятий. Утром началось бы передвижение резервов и других сил, главным образом из Сталинграда, т.е. примерно на расстояние от 100 до 150 километров. Лишь утром третьего дня, т.е. 21 ноября, эти силы начали бы сближение с наступавшими. И как раз в это время на юге, в непосредственной близости от Сталинграда, был бы нанесен новый, совершенно неожиданный для врага удар в районе, где совершенно не осталось ни резервов, ни других войск, которые без ущерба для других участков фронта могли быть направлены для заполнения пробитой нами бреши. 57-я армия и левое крыло 64-й армии получили бы полную свободу действий. Я убежден в том, что если бы Сталинградский фронт перешел в наступление на два дня позже, т.е. 21 ноября, то разгром немецких войск под Сталинградом наступил бы намного раньше, не позже конца ноября 1942 года.
Ночь на 20 ноября. Медленно, в напряжении идет время. Заснуть не могу. Волнуюсь. Это волнение перед боем знакомо каждому солдату, каждому командующему. Необходимо добиться победы, не растратив напрасно жизней и крови воинов фронта, своих сограждан, братьев-единомышленников.
6 часов утра. На востоке чуть заметно бледнеет небо.
Приближается рассвет. Земля окутана легким туманом.
Уже 9 часов. Все люди в напряжении ждут сигнала. Прижалась к земле пехота, готовая к броску. Артиллерия, номера которой были в готовности на местах, зарядили пушки и взялись за шнур. В глубине слышен рокот танков, прогревающих моторы. Вот туман стал подниматься, рассеиваться. Видимость приближалась к нормальной. В 9 часов 30 минут был дан сигнал начать артподготовку в 10 часов. Первыми заиграли «катюши».
За ними начали свою штурмовую работу артиллерия и минометы.
Трудно передать словами те чувства, которые испытываешь, вслушиваясь в многоголосный хор артиллерийской канонады перед началом наступления, но главное в них — это гордость за мощь родной страны и вера в победу. Еще вчера мы, крепко стиснув зубы, говорили себе «ни шагу начал», а сегодня Родина приказала нам идти вперед. Свершилось то, о чем так долго мечтали сталинградцы. Наступление! Казалось, нет ничего более отрадного для тех, кто познал горечь отхода и кровавый труд многих месяцев обороны. В памяти один за другим проходят те, кто отдал светлые жизни, чтобы приблизить час долгожданного наступления.
За несколько минут до начала атаки пехоты и танков мы произвели огневое нападение из минометов, автоматов и винтовок. Перед самой атакой ударили мощные гвардейские минометы М-30. Это был сигнал атаки. И вот поднялись из окопов бесконечные цепи наших солдат; раздалось могучее, протяжное «ура!»; послышался деловой стрекот танковых моторов. Атака началась!
23 ноября войска Сталинградского и Юго-Западного фронтов, продолжая стремительное наступление, соединились между Советским (Кривомузгинской) и Калачом. Первыми встретились 4-й механизированный корпус под командованием генерала Вольского и 4-й танковый корпус под командованием генерала Кравченко; одновременно в тот же район подошел 26-й танковый корпус под командованием генерала Родина. Двадцать две дивизии врага оказались зажатыми в довольно тесном кольце. Ровно в 14 часов рация фронта приняла необычайную передачу: на протяжении десяти минут в наушниках радистов звучало тысячеголосое раскатистое русское «ура-а-а!» Победоносный клич советских полков передавала в эфир радиостанция с высоты севернее Латошанки. Здесь соединились в братских объятиях части Горохова и 65-й армии. Громкое «ура!» разнеслось над Волгой, вдохновляя воинов всех трех наступающих фронтов на новые победы. Оперативное окружение завершилось.
Известие об окружении противника с быстротой молнии облетело все войска. Нашей радости не было предела.
«Правда» в передовой статье 23 ноября 1942 года писала:
«Прорвав оборонительные линии противника, советские войска за три дня напряженных боев продвинулись на 60-70 километров. Заняты г. Калач, расположенный западнее Сталинграда на восточном берегу Дона, станция Кривомузгинская (Советский) и станция и город Абганерово. Обе железные дороги, снабжавшие войска противника, расположенные восточнее Дона, оказались прерванными.
Немецко-фашистские захватчики понесли серьезное поражение. Нашими войсками полностью разгромлены шесть пехотных и одна танковая дивизии врага, нанесены большие потери семи вражеским пехотным, двум танковым, двум моторизованным дивизиям. На поле боя обнаружено свыше 14 тыс. трупов солдат и офицеров, захвачено большое количество пленных — 19 тыс. человек, взяты крупные трофеи...
Почти три месяца в районе Сталинграда идут невиданные еще в мировой истории бои. Бессмертна слава защитников Сталинграда. Затаив дыхание весь мир следил за гигантской битвой, развернувшейся на берегах Волги... В дыму и пламени сражений закалялась воля советских бойцов и командиров... И они выстояли! Они дождались светлого и радостного часа возмездия, успешного наступления наших войск в районе Сталинграда».
Успеху операции содействовали внезапность нашего удара, дерзкие действия войск первого эшелона, своевременный ввод в прорыв подвижных частей, хорошо организованное взаимодействие между армиями и фронтами и надежное управление войсками. Скрытность подготовки операции, хорошая маскировка войск, тылов и штабов не позволили врагу разгадать наши планы не только первоначально (в начале осуществления удара), но и в последующем (в ходе наступления).
Коснусь одной любопытной детали, имевшей место 20 ноября. В этот день я три раза докладывал Верховному Главнокомандующему о развитии операции. В заключение последнего доклада я сообщил, что к полудню войска фронта взяли около семи тысяч пленных. И.В. Сталин усомнился в этой цифре и осведомился, проверены ли мной лично эти данные. На мой ответ, что проверить еще не имел возможности, но видел, как большие колонны пленных двигались в наш тыл, Сталин приказал официально донести точное их количество. В этих сомнениях не было ничего удивительного, так как до Сталинградского наступления мы имели пленных в крайне незначительном количестве, что естественно в обороне и особенно при отступлении. В действительности, после точного подсчета, пленных оказалось более десяти тысяч.
И еще одна деталь. Практики в организации приема больших партий военнопленных у нас не было. И вот когда солдаты противника в результате сильного и стремительного удара наших частей начали массами сдаваться в плен, тыловые органы оказались недостаточно подготовленными к этому. Пришлось срочно выправлять положение: сразу же были созданы комендатуры для охраны, продовольственные пункты и т.п.
Если останавливаться только на оперативных, организационных и других крупных вопросах, то читатель не всегда сможет осмыслить суть наших успехов, содержание победы. Где решается успех боя, от чего он зависит? В первую очередь — от человека (воина), непосредственно ведущего бой, действующего в танке, у миномета, пушки, во взводе, роте, батальоне, в полку. Успех боя решают именно эти люди, которые в составе небольших, но дружных, хорошо сколоченных подразделений ведут ближний бой и каждую минуту бесстрашно смотрят в глаза смерти. Если в этом звене успех, то успешны действия дивизии, армии. Если в этом звене нет успеха — все тормозится. Боевые эпизоды периода Сталинградского контрнаступления полны героизма, мужества, дерзости наших воинов.
В итоге наступательной операции Сталинградский фронт выполнил поставленную перед ним задачу. Оборона врага была рассечена двумя сильными и глубокими ударами; войска противника, оказавшиеся между этими двумя участками прорыва, были в большей части уничтожены или пленены. Фронт разгромил 6-й армейский румынский корпус; 1,2,18,20-я пехотные дивизии противника перестали существовать; тяжелые потери понесла 29-я моторизованная дивизия; было взято более 10 тыс. пленных, значительные трофеи, в том числе склады оружия и боеприпасов на станции Абганерово.
Таким образом, Сталинградский фронт, который принял на себя всю мощь непрерывных наступательных ударов врага, нашел в себе силы не только устоять и причинить врагу колоссальные потери в период оборонительного сражения, но и прорвать фронт противника, разгромить противостоящие ему вражеские войска в период контрнаступления.
Большую работу проделали также войска двух соседних фронтов. Ударная группировка Юго-Западного фронта в первый же день наступления прорвала тактическую зону обороны противника в полосе 3-й румынской армии. Танковые корпуса, введенные в бой в середине дня с целью завершения прорыва, выполнили эту задачу с ходу. Войска фронта по частям громили подтягиваемые противником подкрепления. В результате боев четыре румынские дивизии были уничтожены, а четыре понесли значительные потери.
23 ноября части 26 и 4-го танковых корпусов, овладев Калачом, установили в районе Советского (Кривомузгинская) связь с 4-м механизированным корпусом Сталинградского фронта. Западнее 5-й танковой армии действовали войска 1-й гвардейской армии генерала Лелюшенко. Задача Юго-Западного фронта была выполнена, ибо с выходом к Дону на участке Калач — Большенабатовский перерезались пути отхода противнику на юго-запад и запад.
На Донском фронте обстановка сложилась несколько менее удачно для нас. Несмотря на трехдневные напряженные бои, ударной группе 24-й армии не удалось прорвать вражескую оборону и разъединить Задонскую и Сталинградскую группировки противника. Враг сохранил за собой переправы у Вертячего и Песковатки. Полного окружения врага в излучине Дона войскам фронта в эти дни достичь не удалось.
65-я армия Донского фронта (командующий генерал-лейтенант Батов) сумела прорвать вражескую оборону на участке Клетская - Ближняя Перекопка и нанесла врагу серьезный урон. Эта армия прикрывала левый фланг ударной группы Юго-Западного фронта от удара с востока. Тем самым ставились под угрозу фланги и тылы Задонской группировки противника.
Таковы были итоги первых дней наступления трех фронтов, в результате которых был создан не только внутренний, но и внешний фронт окружения.
При выработке плана Сталинградской наступательной операции особое внимание было обращено на достижение высоких темпов прорыва обороны противника. Высокие темпы позволяли наносить поражение неприятельским войскам в тактической зоне обороны еще до подхода соединений, снятых с неатакованных участков фронта, и тем более до прибытия подкреплений из глубины.
Быстрота прорыва тактической зоны обороны стрелковыми подразделениями при этом обеспечивалась массированным применением артиллерии и авиации.
Высокий темп развития прорыва в оперативной глубине обеспечивал окружение крупной группировки противника в короткие сроки. Этот замысел основывался на эффективном использовании сильных подвижных соединений, находившихся в составе вторых чшелонов армий, и ударных групп и в своевременном вводе их в прорыв, осуществляемый стрелковыми соединениями первых эшелонов. Танковые и механизированные соединения включались в действия после преодоления стрелковыми войсками, поддержанными танками непосредственной поддержки пехоты, основных оборонительных противотанковых рубежей противника, что сохраняло их силы для быстрого продвижения в оперативной глубине. При этом быстрота прорыва тактической зоны стрелковыми соединениями гарантировалась массированным применением артиллерии.
Подобный способ прорыва подготовленной обороны противника, характеризовавшийся быстротой его осуществления, а также максимальным использованием всех средств поражения и всех возможностей подвижных механизированных соединений, был впервые разработан и успешно применен именно под Сталинградом.
Последние дни ноября (24—30) бои велись с главной целью: с одной стороны, сжать кольцо окруженных, с другой — создать для обеспечения этой операции внешний устойчивый фронт. Внешний фронт вначале проходил на расстоянии 30 км от внутреннего кольца окружения. В некоторых местах он прерывался. Очень важно было как можно скорее затянуть эти разрывы.
На внутреннем фронте по сжатию кольца окружения должны были действовать войска Сталинградского и Донского фронтов. С утра 24 ноября ударные группировки Сталинградского фронта продолжали наступление, охватывая противника с юго-запада. Однако успех уже был менее значительным, чем раньше; противник понял серьезность обстановки и начал предпринимать ожесточенные контратаки на фронте 57-й армии. Противник успел повернуть назад танковые дивизии, уже начавшие движение на север. Начни Сталинградский фронт наступление днем позже, он добился бы гораздо большего успеха. К сожалению, слишком ранние действия нашего фронта оттянули катастрофу для немцев.
На 2 декабря было назначено наступление двух фронтов (Сталинградского и Донского) с целью расчленения окруженных. Однако к этому времени не удалось подтянуть отставшую тяжелую артиллерию и тылы. Наступление было начато 4 декабря. Пять дней шли напряженные бои на участках обоих фронтов, однако сколько-нибудь значительных результатов на этот раз достигнуто не было. Противник уже успел организовать оборону на новых выгодных рубежах и, частично используя наши обводы, сумел создать надежную систему огня; но самое главное — враг разгадал направление нашего главного удара.
Наше наступление было прервано. Стало ясно, что быстро решить задачу расчленения и уничтожения окруженных нельзя. Надо было усиливать наступающих свежими частями. Однако вскоре события развернулись так, что выполнение этой задачи пришлось передвинуть на более отдаленные сроки. Гитлеровская ставка предприняла попытки разорвать кольцо окружения извне.
У окруженных под Сталинградом войск противника положение со снабжением было не из легких — их запасы были ограничены. Началась доставка всех видов довольствия по воздуху. Все полеты транспортных самолетов прикрывались истребителями, которые сопровождали их до зоны снижения на посадку. Трассы полетов проходили из Донбасса, Ростова и Сальска. Эти воздушные линии тянулись с юга и юго-запада через район Сталинградского фронта.
В первые дни воздушного снабжения, когда мы еще не имели опыта против подобного рода действий, довольно много самолетов противника безнаказанно проходило к окруженным. Внешний фронт от внутреннего кольца окружения был настолько близок, что наша истребительная авиация, находясь за Волгой, не успевала перехватить воздушного противника. Наши истребители запаздывали еще и потому, что оповещение было построено на воздушном наблюдении, и пока сигналы поступали в соответствующие авиационные части, пока взлетали наши истребители, воздушные колонны противника успевали пересечь зону между фронтами, подойти к цели и под прикрытием своего зенитного огня произвести посадку на аэродроме Гумрак. Встал вопрос о расширении этой зоны, то есть об отнесении внешнего фронта окружения на 50-60 км.
Такое расширение диктовалось двумя важными соображениями: было крайне необходимо, во-первых, создать условия для посадки нашей авиации между фронтами в целях усиления противовоздушной блокады и, во-вторых, произвести разведку боем на Котельниково, где, по нашему предположению, создавалась группировка противника, готовясь освобождать окруженные войска.
То обстоятельство, что у окруженных войск противника к началу декабря почти полностью отсутствовали транспортные связи с внешним миром, за исключением воздушных, не заставило ни гитлеровскую ставку, ни командование окруженных войск трезво оценить создавшуюся обстановку и реальное соотношение сил. Они по-прежнему рассчитывали сохранить за собой сталинградский плацдарм, занятый войсками 6-й армии и частью сил 4-й танковой армии (сведенных затем в одну — 6-ю армию), надеясь, что связь с ними будет восстановлена одновременными ударами извне и изнутри по одному из участков кольца наших войск. Сохраняя этот плацдарм, Гитлер полагал оставить за собой возможность для дальнейшего наступления в южном направлении, чтобы, в конечном счете, осуществить свои планы по овладению Кавказом. Часто это решение Гитлера расценивают как каприз маньяка, по это, конечно, не совсем так: нужно иметь в виду, что развертывавшиеся под Сталинградом события не имели прецедента в мировой военной истории, поэтому фашистский фюрер не верил в свое поражение у стен города, который почти на 50% находился в его руках. Мало этого. Решение Гитлера, как известно, поддерживали большинство германского генералитета, хотя теперь оставшиеся в живых приспешники Гитлера всеми способами открещиваются от этого, взваливая все на фюрера.
Одновременно с упрочением обороны противника по реке Чир происходило формирование в районе Котельниково действительно мощной ударной группировки, состоящей первоначально из трех полностью укомплектованных танками танковых дивизий. Уже с самого начала формирования этой группировки командование Сталинградского фронта опасалось, что основной удар будет нанесен из района Котельниково. И с точки зрения выбора района для ее сосредоточения, и с точки зрения быстроты и решительности этого сосредоточения, а также качества подтягиваемых соединений, можно было предполагать, что проводимые здесь мероприятия имеют далеко идущие цели. Командование фронта стало принимать все зависящие от него меры, чтобы не быть захваченными врасплох.
Мы обратились к Сталину с просьбой выделить нам помощь в виде танковых частей. Мы считали, что необходимо нанести удар на Котельниково, в районе которого сосредотачивается основная группировка, предназначенная для освобождения окруженных. Но Сталин пообещал нам незначительную помощь — три танковых полка (т.е. 60 танков).
Представитель Ставки, предполагая, что противник будет наносить деблокирующий удар из района Тормосин, предложил обеспечить внешний фронт окружения по линии Гремиславка — Абганерово — Ивановка.
Забегая несколько вперед скажу, что дальнейшие боевые действия показали, что если бы мы создали свой внешний фронт в соответствие с этим предложением, то, во-первых, мы не разведали бы сосредоточение противника в районе Котельниково, а это привело бы к тому, что вражеский удар отсюда оказался бы для нас неожиданным; во-вторых, наш внешний фронт был бы настолько близок к окруженным (примерно 40 км), что при внезапном ударе противник мог бы преодолеть нашу оборону за 1-2 суток; в-третьих, не посадив свою авиацию в засаду на маршрут пролетов основных транспортов противника, не создав узловой истребительной авиации, мы не могли бы так эффективно использовать ее для разрушения воздушного моста.
Чтобы доказать правильность своих выводов, командование Сталинградским фронтом решило с целью разведки сил противника нанести удар наличными силами двух стрелковых дивизий (правда, ослабленных предыдущими боями), действовавших до этого на широком фронте, двух, также малочисленных, кавалерийских дивизий 4-го кавалерийского корпуса при поддержке танковой бригады. Мы полагали, что таким образом удастся окончательно выяснить реальную обстановку в районе Котельниково: если там противник не сосредоточил силы для основного удара, а лишь отвлекает наше внимание от тормосинской группировки, как считал представитель Ставки, мы и имеющимися у нас силами овладеем Котельниково. Если же именно отсюда враг предполагает нанести свой главный удар, как считали мы, тогда наши действия выльются в крупную оперативную разведку и раскроют всем нам истинный смысл намерений противника. Одновременно наш внешний фронт отодвинется примерно на 50-60 км дальше, что сыграет свою важную роль в упрочении кольца окружения и усиления ПВО. Наступление на Котельниково началось 28 ноября. Под ударами танков противника (около 200 танков) наши части были отброшены, однако свою основную задачу они выполнили.
Намерения противника были раскрыты. От пленных, взятых в этой операции, мы узнали, что сюда переброшена из Франции свежая полнокровная 6-я танковая дивизия, разгрузившаяся на станции Морозовская. Удалось обнаружить также подход эшелонов с танками из района Сальска. Все говорило о том, что здесь формируется мощный танковый кулак, что для сосредоточения его используются обе имеющиеся в этом районе железные дороги. Стало совершенно ясно всем, где сосредотачивается основная ударная группировка противника. Особенно важным оказалось то, что мы получили эти данные своевременно И тем самым выиграли не менее 10 суток, которые позволили сосредоточить резервы для парирования удара, а затем и для полного разгрома котельниковской группировки противника.
Об итогах нашего удара на Котельниково я сразу же подробно доложил И.В. Сталину. Он обещал разобраться и по возможности усилить нас.
После этих переговоров, посоветовавшись с членом Военного совета, заслушав начальника штаба фронта и начальника разведки, я решил, что надо предпринять срочные меры для создания такой группировки войск, которая могла бы парировать удар противника со стороны Котельниково и не допустить встречного удара из кольца окружения.
С разрешения Ставки мы приступили к осуществлению нашею плана. Увеличив полосу между фронтами, мы расширили зону до 100 км и смогли подготовить здесь полевые аэродромы с посадочными площадками для истребительной дивизии. Теперь сведения о противнике поступали своевременно, что позволило успешно перехватывать и уничтожать колонны с грузами. Была установлена тесная взаимосвязь истребительной авиации с зенитной артиллерией. Кроме того, своими разведывательными операциями на Котельниково мы выявили главную группировку противника, созданную с целью деблокировать окруженные гитлеровские войска.
Непосредственное осуществление прорыва извне было возложено на армейскую группу генерала Гота. Подготовкой к удару, как и самими действиями, весьма конкретно и систематически руководим генерал-полковник (впоследствии генерал-фельдмаршал) Манштейн, так как войска Гота были тем объединением в составе группы армий «Дон», на которые возлагалась основная задача: «наступая восточнее р. Дон на север, пробиться к 6-й армии». 6-й армии было приказано: «подготовиться к тому, чтобы прорваться на юг, когда армейская «группа Гота» выйдет к высотам восточнее Ерико-Крепинский» (Г. Дерр. Поход на Сталинград. М.: Воениздат. С. 90).
К началу наступления группировки Гота — Манштейна соотношение сил 51-й армии и котельниковской группировки противника сложилось в пользу последнего. По личному составу оно составляло 1:1,2 (28 тыс. — 35 тыс.), по полевой и противотанковой артиллерии 1:1,9 (223 — 404), по танкам — 1:5 (107 — 440). Противнику удалось, таким образом, перед фронтом нашей 51-й армии создать двойное превосходство в артиллерии и пятикратное в танках. На направлении же главного удара соотношение сил было еще большим — десятикратным — в пользу противника.
Ранним утром 12 декабря после ураганной артиллерийской подготовки и массированного налета авиации противник значительными силами мотопехоты, поддержанной 200 танками, из района Пимен-Черни (близ Котельниково) перешел в наступление вдоль железной дороги Котельниково — Сталинград на Гремячую, Небыков. Я сразу же доложил И.В. Сталину. Взволнованный этим сообщением, он передал мне: «Держитесь. Мы сейчас же пошлем резервы». Теперь и в Ставке поняли, откуда угрожает опасность. Сталин согласился дать резервы, но обстановка создалась очень серьезная, резервы могли не успеть. В первый же день противнику удалось преодолеть тактическую глубину нашей обороны и овладеть населенными пунктами Гремячая и Небыков. Это было началом крупной операции, задуманной гитлеровской ставкой и рассчитанной на ликвидацию всех наших успехов на Сталинградском направлении. Руководили действиями фашистской группировки матерые генералы Гот и Манштейн, обладавшие большим опытом и недюжинными способностями военачальников.
На следующий день противнику удалось создать танковый таран. На главном направлении удара наступали две танковые и две механизированные дивизии. При массированной поддержке бомбардировочной и истребительной авиации фронт прорыва был значительно расширен. Создавалась явная угроза быстрого выхода противника на тылы 57-й армии, ведшей бои с войсками противника, окруженными под Сталинградом, которые, в свою очередь, готов и лись к встречному удару на соединение с группировкой Гота — Майнштейна.
В этой обстановке необходимо было во что бы то ни стало задержать продвижение противника до подхода оперативных резервов Ставки.
На помощь сталинградцам выдвигалась 2-я гвардейская армия (командующий Р.Я. Малиновский, начальник штаба С.С. Бирюзов), в составе двух стрелковых и одного механизированного корпусов. Однако эта помощь могла быть оказана не раньше, чем через 5-7 дней. По первоначальному решению 2-я гвардейская переходила из резерва Ставки в подчинение командующему Донским фронтом. В связи с возникшими по этому поводу разногласиями было потеряно больше суток, тогда как каждый час стоил нам очень дорого! Поэтому, несмотря на наш успех 14 декабря под Верхне-Кумским, положение продолжало оставаться крайне напряженным. Ведь за два предшествующих дня (12 и 13 декабря) противник, прорвав наш внешний фронт, продвинулся на 50 км.
К 30 декабря оперативное положение наших войск коренным образом улучшилось. В результате стремительного успешного удара по группировке Манштейна войска Сталинградского фронта расчленили отходившие силы противника на изолированные группы и разбили их по частям. Замысел немецко-фашистского командования — прорвать кольцо наших войск и освободить окруженные под Сталинградом немецкие армии — потерпел полный крах. Остатки разбитых войск ударной группировки Гота — Манштейна спасались бегством в юго-западном и западном направлениях. Совинформбюро приводило следующие данные по итогам разгрома котельниковской группировки:
«За время наступления южнее Сталинграда наши войска продвинулись на 100-150 км и освободили более 130 населенных пунктов. В ходе боев с 12 по 30 декабря нашими войсками разгромлены 6, 17, 23-я танковые и 16-я моторизованная дивизия немцев, 4 и 18-я пехотные, 5 и 8-я кавалерийские дивизии румын. Немецко-фашистские войска потеряли только убитыми 21 тыс. человек, взято в плен 5 200 солдат и офицеров противника. Среди богатых трофеев, захваченных нашими войсками: самолетов — 40, танков — 94, орудий — 292, автомашин — 329, а также много другого вооружения, авиационное и танковое имущество. В ходе боев нашими войсками уничтожено: самолетов — 306, танков — 467, орудий — 257, автомашин — 945 и много другого имущества».
Замечательный итог нашего контрудара получился благодаря правильному выбору направления главного удара, удачно назначенному времени для его начала, твердому руководству войсками и т.д. Дела наши сказали сами за себя.
Разгром ударной группировки Гота — Манштейна в боях на рубеже рек Аксай и Мышкова имел существенное, можно смело сказать, решающее значение для последующего развития событий на всем южном крыле советско-германского фронта. Разгром котельниковской группировки определил судьбу окруженных войск под Сталинградом.

[ 1 ] [ 2 ] [ 3 ]